41. Усопший

В комнате умирающего в полном одиночестве витает изумлённая душа. Она изумлена, ибо лежащий на одре человек в своей земной жизни упорно отказывался уверовать в то, что после расставания с грубо-вещественным телом наступит Загробная Жизнь, а посему никогда не задавался этой мыслью всерьёз, высмеивая всех, кто говорил об этом. И вот теперь он озирается в смятении. Он видит самого себя на смертном одре, видит знакомых ему людей, стоящих вокруг и плачущих, слышит их голоса и, надо полагать, чувствует ощущаемую ими боль – они скорбят о его кончине. Ему хочется засмеяться, воскликнуть, что он ведь ещё жив! Он кричит! И с удивлением видит, что его никто не слышит. Он кричит снова и снова, всё громче и громче. Скорбящие не слышат его. Ему понемногу становится страшно. Он-то ведь слышит свой собственный, очень громкий голос и ясно ощущает своё тело. Собравшись с силами, он издает отчаянный вопль. Никто не обращает на него внимания. Плача, они глядят на умолкшее тело, которое он осознаёт как своё собственное, созерцая его в то же самое время как нечто чуждое, более не принадлежащее ему. Ведь именно он, его собственное тело стоит рядом, избавившись от боли, ощущавшейся им до сих пор.

С любовью он произносит имя жены, стоящей на коленях близ того, что ещё недавно было его смертным одром. Она, однако же, не перестает плакать, ни единым словом, ни единым движением не откликаясь на его зов. В отчаянии он подходит к ней и грубо трясет её за плечо. Она этого не замечает. Он ведь не знает о том, что дотронулся до тонко-вещественного тела своей жены, сотрясая именно его, а не грубо-вещественное тело, и что жена, подобно ему самому никогда не думавшая о том, что есть нечто большее земной плоти, ещё не может ощутить его прикосновения к своему тонко-вещественному телу.

Он испытывает несказанный ужас, его пробирает дрожь. Осознав своё одиночество, он лишается силы и падает, теряя сознание.

Услышав знакомый голос, он постепенно пробуждается. Он видит, что тело, с которым он не расставался на Земле, лежит неподвижно, утопая в цветах. Он рвётся прочь, но не может удалиться от этого умолкшего, остывшего тела. Он ясно ощущает, что всё ещё связан с ним. Но пробудивший его от дрёмы голос раздаётся вновь. Это его друг, он разговаривает с каким-то другим человеком. Они ведут разговор, непосредственно относящийся к возложению принесённого ими с собой венка. Больше никого вокруг нет. К нему явился друг! Он хочет дать знать о себе обоим – другу и тому, кто рядом с ним. Они ведь так часто вместе бывали у него в гостях! Он должен сказать им, что, как это ни странно, всё ещё жив и может слышать то, что говорят его друзья. Он кричит! Но друг спокойно поворачивается к своему спутнику, продолжая разговор. Но вдруг до нашего героя доходит, что же именно говорит его друг, и его охватывает ужас. И это его друг! Таким образом он теперь говорит о нём. Разве тот, кто говорит о нём такое, может быть его другом? Остолбенев, он прислушивается к словам этих людей, вместе с которыми он так часто кутил и веселился. Они ведь говорили ему только хорошее, навещая его гостеприимный дом и угощаясь у него за столом.

Посетители ушли, их сменили другие. Только теперь он смог узнать людей по-настоящему! Многие из тех, кого он прежде уважал, пробуждали в нём теперь отвращение и гнев, многим же из тех, на кого вообще не обращал внимания, он с удовольствием и благодарностью пожал бы руку. Но ведь они не слышали его, не ощущали его присутствия, несмотря на то, что он орал и выбивался из сил, пытаясь доказать, что всё-таки жив! —

После этого тело, сопровождаемое помпезной похоронной процессией, отвезли на кладбище. Усевшись верхом на свой собственный гроб, он только рассмеялся от отчаяния – а что ему оставалось делать? Но смех вскоре вновь сменился глубочайшей меланхолией, беспредельное одиночество обуяло его. Он почувствовал усталость и уснул. — — — —

Проснулся он в темноте. Он не знал, сколько именно проспал. Он, однако же, ощутил, что не связан более со своим земным телом так, как до сих пор. Итак, он свободен. Свободен во Мраке, как-то особенно, ни с чем не сравнимо давящем на него.

Он закричал. Ни звука. Он не слышал даже своего собственного голоса. Он застонал и упал навзничь, сильно ударившись головой об острый камень. Когда спустя долгое время он пробудился, его окружал всё тот же Мрак, всё то же тягостное молчание. Он захотел подпрыгнуть, но отяжелевшее тело не слушалось его. Собравшись с силами, приданными страхом и отчаянием, он принялся ощупывать всё вокруг. Он всё время падал, ушибался, натыкался со всех сторон на углы и кромки – и всё же не мог спокойно выжидать, ибо его всё время неудержимо влекло к тому, чтобы искать и нащупывать. Искать – но что? В мыслях – смятение, усталость и безнадёжность. Он искал чего-то, что не мог постичь. Но всё же искал!

Его влекло всё дальше и дальше! Спотыкаясь и падая, он вновь подымался, дабы отправиться странствовать. Так прошли годы, десятилетия. В конце концов он всхлипнул, заплакал, грудь его сотрясалась .... он исторг из себя мысль, мольбу, вопль усталой души, стремящейся хоть как-то прервать течение мрачной безнадежности. Однако же, крик безмернейшего отчаяния и безнадежного страдания породил и первую мысль – желание вырваться из этого состояния. Он попытался осознать, что же именно привело его в это исполненное всяческого ужаса состояние, что же именно с такой жестокостью понуждало его блуждать во Тьме. Он ощутил вокруг себя неприступные скалы! Что это – Земля или всё-таки иной мир, в существование которого он ни за что не мог поверить? Иной мир! Стало быть, скончавшись в земном плане, он всё же оставался в живых – если можно назвать это состояние жизнью. Мыслить было бесконечно трудно. Он продолжал поиск как бы в бреду. Опять прошли годы. Прочь, прочь из этой Тьмы! Желание стало неудержимым порывом, переросшим в томление. Томление же представляет собой ощущение, более чистое по сравнению с грубым порывом – и вот из томления проросла совсем ещё робкая Молитва. Томление крепло, и в конце концов Молитва пробила себе дорогу, как родник, и в его душе воцарился тихий, благодатный Мир, Смирение и Преданность. А когда он поднялся на ноги, дабы продолжить странствия, волна горячих переживаний захлестнула его тело, ибо теперь его окружали сумерки, и он как бы внезапно прозрел! Далеко-далеко он увидел Свет, нечто вроде Факела, и Свет Этот светил ему. Ликуя, он протянул к Нему руки и, преисполнясь несказанного Счастья, вновь простёрся ниц. Из самых глубин его сердца излилось Благодарение Тому, Кто одарил его Светом! А затем с новыми силами зашагал навстречу Свету. Свет Этот не приближался к нему, но пережитое всё-таки вселяло в него Надежду добраться до Источника Света, даже если на это уйдут столетия. То, что уже случилось с ним, могло ведь повториться – быть может, каменные громады расступятся, и он доберётся до тёплых и лучезарных стран, если только сумеет смиренно попросить об этом.

"Боже, помоги мне в этом!" – вырвалось из исполненной надежд груди. Какое наслаждение – он вновь услышал свой собственный голос! С величайшим трудом, но всё же услышал! Счастье придало ему новых сил, и он вновь отправился в путь, окрылённый Надеждой. — —

Так началась история души в Тонко-вещественном мире. Душу эту нельзя было назвать плохой. На Земле её даже считали очень хорошей. Это был крупный промышленник, очень деловой и всегда скрупулёзно соблюдавший все земные законы. —

А теперь объясним то, что произошло: человек, который в своей земной жизни ничего не желает знать о том, что и после смерти есть жизнь, ни о том, что однажды ему придётся отвечать за все свои деяния и упущения, которые своим родом вовсе не чужды нынешним земным воззрениям, после переселения в тонкую вещественность окажется там слеп и глух. Только в течение тех первых дней и недель, когда он ещё связан с грубо-вещественным телом, от которого отделился, он время от времени в состоянии воспринимать происходящее вокруг него.

Освободившись, однако же, от разлагающегося грубо-вещественного тела, он лишается этой возможности. Он больше ничего не видит и не слышит. Это, однако же, не Наказание, но вполне естественный процесс, связанный с тем, что он не хотел ни видеть, ни слышать ничего об Тонко-вещественном мире. Именно его собственная воля, способная породить в мгновение ока соответствующие тонко-вещественные формы, и лишает тонко-вещественное тело зрения и слуха – до тех пор, пока в этой душе не произойдёт постепенных изменений. От самого человека, и только от него одного зависит, займёт ли это годы, десятилетия или даже столетия. Человек ведь полностью сохраняет волю. Помощь ему будет оказана лишь тогда, когда он сам воспылает томлением по Ней, и никак не раньше. Его никто ни к чему не принудит.

Прозрев, душа эта увидела Свет и возрадовалась Великой Радостью. Но ведь Свет Этот светил всегда – дело лишь в том, что до тех пор она не видела Его. Он гораздо ярче и сильнее, чем это показалось в первую минуту прозревающей душе. От неё лишь одной зависит, каким он покажется ей в дальнейшем – сильнее или слабее. Он ни на шаг не приблизится к ней, но всё же не потухнет! Она во всякий миг сможет наслаждаться Им, если только пожелает этого всерьёз и проявит должное Смирение.

Однако же, приведённые мною здесь объяснения относятся лишь к данному конкретному роду человеческих душ, но вовсе не к другим. На уровнях самого Мрака не бывает вообще никакого Света. Нельзя утверждать, что и там продвинувшийся вперёд во внутреннем плане внезапно узрит Свет. Напротив, для этого его сначала необходимо удалить за пределы удерживающей его среды.

Разумеется, и описанное здесь состояние души вполне можно назвать мучительным, ибо её обуял великий страх и ощущение безнадёжности, но ведь она именно этого и хотела. Она получает только то, чего всегда добивалась для себя. Она не хотела знать решительно ничего о сознательной жизни после расставания с Землей. И в этом случае душа не может лишить себя Загробной Жизни как таковой, ибо этим она не вправе распоряжаться. Она, однако же, строит для себя в Тонкой вещественности бесплодную пустыню, парализуя органы чувств тонко-вещественного тела. Это приводит к тому, что в Тонко-вещественном мире она не сможет ни видеть, ни слышать ... до тех пор, пока не передумает сама, без посторонней помощи.

Это души, которые на нынешней Земле обретаются миллионами, и которых можно назвать достойными во всём, кроме одного – они не хотят и слышать ни о Вечности, ни о Боге. Тем, кто желает Зла, разумеется, придётся гораздо хуже, но речь здесь идёт не о них, но лишь о так называемых добродетельных людях. —

Бог и в самом деле протягивает Руку Помощи, но означает это лишь то, что в Слове, ниспосылаемом людям, Он показывает им Путь к Избавлению от вины, в которой они запутались. С другой стороны, Его Изначальная Милость сокрыта в Многообразных Великих Возможностях, Предоставленных в распоряжение человеческих духов в Творении. Современный человек не в состоянии даже представить себе, как это много, ибо никогда не занимался этим хоть сколько-нибудь серьёзно, а если иной раз и делал вид, что размышляет об этом, то сводились эти размышления либо к пустым забавам, либо к тщеславной самоуверенности!

Но, однако же, как только человеческие духи узнают подлинную ценность Божьего Слова, Его глубокую серьёзность, они смогут исполнить Великое во всём Творении! До сих пор они всегда предпочитали только своё собственное знание, поэтому и дальше продолжала существовать вся их лоскутная деятельность самого низкого пошиба в отношении содержания Слова Божьего, которое они, вновь не распознавая, хотят отодвинуть в сторону; так как никто не знает истинной ценности Послания Граля. Никто на Земле. Даже если он думает, что знает смысл, даже если уже ощущает духовную пользу, которую приобрёл в частичном самопознании ... он не знает Его, ни Его подлинной ценности, не постиг ещё и сотой Его части! Это говорю я, приносящий Это Послание. Вы не знаете, что вы держите с тем в руках!

Оно – Путь, Врата, а также Ключ, который ведёт вас к Жизни. К Жизни, которую не купить со всеми сокровищами этой Земли, которую не сравнить со всеми сокровищами всей Вселенной! Черпайте же теперь из Послания, которое предлагается вам. Берите от Наиценнейшего Блага, которое вы можете найти. Постигайте Его, как Оно есть, ищите в Нём и не истолковывайте Его превратно. Ищите в Нём, не мудрствуя над Ним и не обесценивая Его. Не Послание это должны вы сделать более понятным для себя, но ваша задача создать Ему место внутри вашей души. Там должны вы искать, там должны вы меняться, чтобы не нашлось там ничего неубранного и неприготовленного, когда это Послание входит в вас! От всего мешающего должны вы очистить то место, которое должно быть для вас Храмом. Всем же сотворяющим в себе этот Храм без помощи моего Послания, также будет оказана помощь! — — — —